Россия обладает и технологиями, и ресурсами для того, чтобы избавить себя и дружественные ей страны от энергетического дефицита — главного стопора развития мировой экономики. Это надо помнить, рассуждая об энергетическом эмбарго.
Современная жизнь невозможна без производства и потребления энергии. Быт, промышленность, перемещение в пространстве, — все завязано на то, что кто-то где-то добывает энергетические ресурсы и превращает их в тепло или электричество. Эта мысль кажется ужасно банальной, но только до тех пор, пока вам хватает энергии. А если ее хронически мало, а вам еще и надо от нее отказаться (как сейчас Европе), вы начнете сильно нервничать.
Последствия энергетического эмбарго против России рассматриваются, как правило, с точки зрения уменьшения наших валютных доходов. Однако в них есть и другая сторона — высвобождение первичной энергии, которую мы производим. Если кто-то — США или, например, Европа — перестанет ее покупать, то куда она пойдет? Будет потреблена другой страной, которая обеспечит нам сохранение валютных поступлений? Или будет использована внутри страны? Повысит нашу энерговооруженность, а с ней и конкурентоспособность нашей промышленности, а может быть, и нашего образа жизни. Может же так случиться, что российские города за счет дешевизны тепла и электричества станут куда более привлекательным местом для жизни, чем города Европы, где тарифы на энергию растут каждый квартал, или чем города Америки, где давно не ремонтируются старые энергетические мощности и растут риски аварий, или Арабских Эмиратов, где качество жизни прямо зависит от способности оплачивать счета за электричество.
Энергетические проблемы в мире начались не сегодня. Как говорит наш собеседник профессор МЭИ, член Совета Российского экологического общества Евгений Гашо, еще накануне распада СССР энергетикам стало очевидно, что мир вступает в длинный период нарастания энергетического дефицита, так как дешевой энергии больше нет и с каждым следующим шагом так называемая энергетическая рентабельность производства энергии приближается к единице.
Случайно, но именно тогда распался СССР и советский восточный блок, и мир стал активно «поедать» энергетический ресурс соответствующих территорий и стран, прежде всего за счет снижения их энерговооруженности, то есть развала энергетической инфраструктуры и промышленности. Предполагалось, что весь этот ресурс уйдет на Запад и он расцветет. Но стала подниматься Азия, и Запад не получил и толики энергетической выгоды от крушения советского блока.
А вот мы, поддавшись искушению простого решения — добывать и продавать, то, что продается, — стали крупнейшим энергетическим донором мира. Да, это звучит странно, есть же еще Арабские Эмираты, Кувейт, Саудовская Аравия, но мы их всех переплюнули.
На сайте aftershock.news в статье «Энергобаланс планеты: текущий расклад на мировом рынке энергетики» приводятся расчеты баланса производства и потребления энергии странами в период с 1980 по 2016 год по данным EIA. В начале этого периода СССР имел положительное сальдо производства и потребления в размере 10 Quad Btu (условные единицы измерения энергии), а самый крупный на тот момент энергетический донор мира, Саудовская Аравия, — 21 Quad Btu. (Надо ли говорить, что Европа, США и прочие члены коллективного Запада были счастливыми реципиентами этих доноров). А вот в 2016 году главным донором стали мы с положительным сальдо в 27 Quad Btu! При этом с 1998 года мы увеличили положительное сальдо почти вдвое, так как постоянно наращивали добычу и практически не наращивали внутреннее потребление. Но США свое не получили, так как главным реципиентом стал Китай, имевший в 2016 году отрицательное сальдо в размере 32 Quad Btu.
В общем, несмотря на гибель СССР, мировой энергетический кризис за тридцать лет преодолен не был, а только набрал силу.
Какие просматриваются сценарии?
Первый: забрать у России все ее энергетические ресурсы и ликвидировать ее как субъекта. Проблема тут в том, что: а) она должна на это согласиться и б) возникнет сильный конфликт у двух основных реципиентов — Китая и США.
Второй: понять и принять, что энергетический кризис имеет фундаментальную природу и может быть преодолен только за счет технологических решений (наш собеседник ставит на создание новых больших гибридных энергетических систем, позволяющих более экономно тратить энергию) и снижения удельного потребления энергии в странах коллективного Запада. Такие решения, как утверждает Евгений Гашо, есть, но они требуют спокойствия и времени.
А пока мир и его политические игроки будут идти к этому пониманию, России неплохо было бы заняться своей энерговооруженностью. Из всех крупных технологически развитых стран мира только она обладает огромным профицитом энергетических ресурсов, который при использовании его для развития промышленности уже в краткосрочной перспективе обеспечивает ее экономике фундаментальные конкурентные преимущества в виде стабильной и дешевой энергии.
Заур Мамедьяров: С вами подкаст журнала «Эксперт». Сегодня у нас в гостях профессор МЭИ, член Российского экологического общества, доктор технических наук Евгений Гашо. Мы говорим о будущей энергетической трансформации мира и, конечно, Европы. На фоне агрессивных финансовых санкций против России экспорт энергоресурсов из России становится исключительно важным для российской экономики. Ежедневно российская экономика получает, по оценкам экспертов, до 500 миллионов долларов за счет экспорта нефти и газа. Евросоюз потребляет порядка 35 процентов от своего общего потребления за счет российских энергоресурсов. Встает вопрос: возможно ли в принципе серьезное ограничение этого экспорта и как Европейский союз, да и весь мир, будет выживать в условиях высочайших цен на газ и нефть? Напомню, что в последние дни цена на газ на бирже в Европе побила рекорд — свыше 2300 долларов за тысячу кубометров, а нефти — выше 120 долларов за баррель марки Brent.
Евгений Гашо: В нынешней ситуации очень трудно прогнозировать. Пока затруднения видны только в самом общем виде, потому что просто так отсоединить концерн BASF от газа крайне сложно. Надо понимать, что наш газ в основном идет на промышленность Германии, Италии. Италия, кстати, уже осторожно начала говорить, что она не присоединится к этим санкциям, потому что у нее в балансе это даже больше, чем 35 процентов. А общий ответ Евросоюза лежит в совокупности ответов каждой страны. У каждой страны свой баланс, своя доля нашего газа, своя доля других источников, своя доля, возможно, Катара или Алжира. И они сейчас все лавируют, пытаются понять, как это будет. В том числе с увеличением возможного использования возобновляемых источников энергии, которые дают какую-то долю. Но на это надеяться серьезно невозможно.
Татьяна Гурова: А на что они в принципе могут надеяться? Я слышала два утверждения. Первое: чисто технически в течение ближайшего года ввести ограничения на покупку нашего газа в Европе невозможно. Второе: американцы будут пытаться заместить нас на европейском рынке. Но это тоже, видимо, как минимум годовая перспектива.
Е. Г.: Конечно. И вся их предыдущая затея — энергопереход и водородная стратегия — всегда вызывала недоумение, потому что мы понимали, что перейти быстро: а) нельзя; б) это потребует гигантских ресурсов — воды, земли, территорий, железа, бетона. Но сейчас все изменилось. Я не совсем точно располагаю сведениями о том, как технологически присоединены те или иные страны к разным энергетическим системам, но мы смотрели для некоторых стран энергобалансы, и везде они жесткие. У абсолютного большинства стран резервов нет. Исключение составляют Катар, Эмираты, Саудовская Аравия и Россия. Даже у Норвегии проблемы возникают. На выставке «Экспо-2020» в Дубае павильон Норвегии представлял собой подводный мир, в котором были показаны месторождения, а также подводные лодки и дроны, которые обслуживают эти месторождения. И было сказано, что в управлении Норвегии находится подводная территория, которая в десять раз больше, чем сама страна. Норвегия добывает эти ресурсы, но они сказали, что никому их не отдадут.
Подробнее: Эксперт
Фото: Дмитрий Феоктистов/ТАСС
