Первый вице-премьер Андрей Белоусов в разное время занимался вопросами на стыке экологической, экономической, технологической и бизнес-повестки, но в 2014–2019 годах они довольно неожиданно для внешнего наблюдателя объединились в теме «энергоперехода» экономики России. Руководитель экономического блока Белого дома в интервью “Ъ” рассказывает о том, что в правительстве думают о «декарбонизации» в контексте основных экономических целей — роста ВВП и промпроизводства для решения социальных задач.
В отношении России «энергопереход», он же «декарбонизация», можно воспринимать двумя способами. Это или то, что может случиться, поэтому экономика страны должна к этому готовиться, и как то, что случится неизбежно, вне зависимости от того, что мы думаем и о глобальном изменении климата, и о том, будет ли в мире сохраняться единство по этому вопросу. С точки зрения правительства, для РФ есть разница между этими подходами? Декарбонизация в мире неизбежна или является лишь потенциальным риском для экономики страны?
Он уже идет. Энергопереход как комплекс структурных, технологических и иных, я хочу это подчеркнуть, мероприятий, обеспечивающих снижение выброса парниковых газов с целью стабилизации средней температуры и борьбы с негативными изменениями климата. Процессы уже запущены, и вряд ли они будут остановлены, тем более что другого ответа на изменение климата, кроме энергоперехода, человечество пока не придумало. Общепризнана оценка, что на 2020 год глобальная средняя температура воздуха на 1,1 градуса превысила доиндустриальный уровень.
То есть эту концепцию мы признаем научной, это не внешний вызов. Россия взяла эту проблематику в свою повестку, и мы верим в то, что энергопереход необходим?
Мы эту повестку берем, но есть нюансы. Дело в том, что, конечно, основные «центры силы» начинают адаптировать ситуацию под свои интересы и под свои повестки, и начинают возникать конфликты, которые заложены были изначально во взаимодействиях разных крупных экономических игроков. Один из главных вопросов, который совершенно четко прорисовался,— это что делать странам, которые находятся на стадии первичной индустриализации или чуть дальше первичной индустриализации. Например, страны, у которых низкий уровень автомобилизации, им надо развивать тяжелую индустрию, а это такие гиганты, как Индонезия, Бразилия, Индия. Я уже не говорю про страны следующего эшелона. Африканские страны и так далее — для них энергопереход, понимаемый в «рафинированном» виде, как это транслируется странами G7, ведущими экономиками мира, означает замедление развития или вообще его прекращение.
Это означает, что все проблемы, связанные с разрывом между развивающимися и развитыми странами, получат новый импульс.
Для нас эта проблема состоит в том, как нам реализовать свою собственную долгосрочную повестку развития, опираясь в первую очередь на возможности, которые дает энергопереход нашей стране (и, естественно, учитывая те риски, которые он создает).
Полный текст интервью: Коммерсантъ
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
