Глава Республики Бурятия Алексей Цыденов дал эксклюзивное интервью председателю Российского экологического общества Рашиду Исмаилову

И. (Исмаилов): Алексей Самбуевич, спасибо, что согласились уделить нам время.

Нацпроект «Экология». Что «приземлено» на регион и какие ключевые моменты Вы можете отметить?

Ц. (Цыденов): Нацпроект «Экология» состоит из многих составляющих: «Чистый воздух», «Чистая вода», «Сохранение уникальных водных объектов» и другие. То, что нас непосредственно касается – это, конечно же, в первую очередь Байкал. В рамках федерального проекта по Байкалу основную часть составляет Республика Бурятия, поэтому я хочу отфиксировать несколько основных ключевых вводных.

Сохранение Байкала для нас приоритет. Это приоритет даже над социально-экономическим развитием региона. Социально-экономическое развитие региона можно и нужно вести так, чтобы сохранять Байкал. Размещать грязные производства мы не планируем, какими бы прибыльными они не были. Но есть виды деятельности, которые не наносят ущерба, если их правильно организовывать, если подходить со всеми современными стандартами в строительстве, в эксплуатации и вообще в организации работы. То есть, мы не занимаем такую позицию, что вообще ничего не надо делать. Убеждены, что грамотный, взвешенный подход, он, наоборот, больше способствует сохранению Байкала, чем позиция «замри и ничего не делай». Если мы сейчас ничего делать не будем, то, ущерб Байкалу будет нанесен гораздо больше.

Люди, которые живут на берегу Байкала производят отходы, которые, если не наладить их правильный сбор и очистку стоков, продолжат загрязнять Байкал. Если мы не будем создавать рабочие места, люди будут рубить лес незаконно, ловить рыбу незаконно, браконьерить, жить вне правового поля и при этом наносить ущерб окружающей природе. Поэтому нужно создавать рабочие места, но только такие, которые не нанесут ущерб Байкалу.

Такие виды деятельности у нас есть. Например, подход к туризму: если мы не будем строить гостиниц, не будем создавать какой-то сервис по принципу «ничего не делать, а сохранить как есть» —  это опять же, только вред Байкалу. Потому что дикий, неорганизованный туризм, наоборот наносит больший вред, это вытаптывание и засорение территории. На наш взгляд, нужно создавать качественные нормальные условия, строить хорошие гостиницы. Ведь любая хорошая гостиница заинтересована в том, чтобы вокруг нее было чисто, чтобы там была чистая вода, чистый воздух, иначе туда не поедут. И соответственно, качественная гостиница – это гораздо больший вклад в сохранение Байкала, чем ее отсутствие.

Дикий туризм это когда машина моется в Байкале, в туалет, извините, ходят в кусты, мусор — там же. Плюс еще отсутствие пожарной безопасности — костер развели и потом гектарами лес горит. Так что, правильно организованный туризм – это рабочие места для местного населения и это опять же условия, которые позволяют сохранить Байкал, минимизировать негативное влияние на него. И рабочие места — это ведь доходы местного населения, они уже не ищут как по-другому зарабатывать: лес не рубят, не занимаются браконьерством и так далее.

В рамках Нацпроекта сейчас у нас предусмотрен ряд масштабных мероприятий – это строительство очистных сооружений, строительство защитных сооружений, ликвидация накопленного ущерба. Например, у нас старая еще советская нефтебаза, которая стояла десятилетиями и под ней скопились десятки тонн нефтепродуктов. Рекультивация этих отходов сейчас ведется и будет продолжена в рамках Нацпроекта.

Важная задача для нас — это строительство очистных. Здесь мы столкнулись с дискуссией по 63-му приказу Минприроды. Много было совещаний по этому поводу, выступлений. Последнее резюме на заседании научного совета Сибирского отделения РАН в Новосибирске — единогласное решение о том, что 63-й приказ надо корректировать. То есть, то, что в действующей редакции приказ неработоспособен — это однозначное понимание. Он ведь уже в течение 9 лет — с 2010 г., как принят — не работает. Причина в том, что требования, которые в нём прописаны, нереалистичны для выполнения. При этом надо отметить, что скорректированный 63-й приказ — это самые жесткие требования, которые только есть не только в нашей стране, но и если брать мировые аналоги. Например, по европейским нормам, мы минимум в три с половиной раза по некоторым показателям их превосходим, а по некоторым показателям — в семьсот раз (!). То есть, не в, разы — в сотни раз превосходим жёсткость требований. Еще для примера — скорректированные требования в приказе жестче, чем у Роспотребнадзора к питьевой воде. Кроме этого, если брать действующую редакцию приказа, то по некоторым параметрам наши речки и водоёмы просто не соответствуют его требованиям. Более того, по таким показателям, как алюминий, свинец, и фенолы мы ужесточаем требования, но они хотя бы физически достижимы. То есть, мы понимаем, что сегодня такие технологии очистки существуют. Поэтому, корректировка 63-го приказа в первую очередь направлена на улучшение ситуации. Вообще, задача по нацпроекту — очищать 350 тысяч кубов в сутки сточных вод. В принципе, это весь объем на сегодня.

И.: То есть, можно сказать, что к 24-му году проблема со стоками на Байкале должна быть решена, и это такой ориентир…

Ц.: Это не ориентир, это чёткая задача, она обеспечена деньгами.

И.: Вы отвечать будете за неё?

Ц.: Да.

И.: Алексей Самбуевич, есть у Вас рецепт, как сделать так, что бы туризм на Байкале развивался, но при этом нагрузка на природную среду от турпотока была минимальной. Вы вообще ждете туристов?

Ц.: Да. Мы не только их ждём, мы делаем всё, чтобы они приехали. Мы строим не только гостиницы, мы строим аэропорт. У нас в декабре прошлого года введена новая полоса, и новый собственник аэропорта — компания «Новапорт» уже приступила к проектированию новых терминалов на 2 миллиона пассажиров. За 2018 год рост пассажирооборота в аэропорту составил 40%. Это очень высокий показатель за год. У нас появились новые направления, и как международные, так и внутри России. То есть мы создаём все условия, чтобы турист поехал. Отдельно создано Министерства туризма в структуре правительства, Туристский информационный центр. Мы очень осознанно к этому подходим, понимая, что туризм — это то, что будет развиваться постоянно. Мобильность людей растёт в мире и их желание путешествовать тоже будет возрастать. При этом если мы сейчас «дикого» туриста с берега Байкала не уберём… Хотя нет, я сейчас поменяю интонацию: я не против «дикого» туриста. «Дикий» турист — он не потому «дикий», что он невоспитанный, а потому что ему соответствующие условия не созданы. Если мы людям создадим нормальные условия, они поедут в комфортные, благоустроенные места для получения нормального сервиса. И опять же, будет больше пользы для Байкала. Люди всё равно будут к нам приезжать.

И.: Хочу зацепиться за Вашу фразу «турист поедет». Ваш прежний опыт работы в федеральных органах исполнительной власти помогает сейчас выстраивать с коллегами взаимоотношения, структурировать проекты в сфере транспорта?

Ц.: Безусловно. Конечно.

И.: То есть, если бы у вас компетенций в этой сфере не было бы, наверное, было бы сложнее, да?

Ц.: О да. Безусловно.

И.: По сути, это помогает Вам лоббировать, отстаивать интересы региона на федеральном уровне.

Ц.: Да. Что такое лоббизм — это отстаивание интересов. Опять же, отстаивать интересы с точки зрения «хочу», «дайте» — это неправильно. Нужно аргументировать. Первое — обосновать, почему это надо, второе — какой это эффект даст, если будет поддержка. То есть, правильная аргументация. Самое лучшее — лоббировать правильной аргументацией.

И.: Все таки, какой рецепт успеха для развития туризма?

Ц.: Для привлечения туристов есть набор стандартных решений. Для создания туристической инфраструктуры, чтобы бизнес пришёл, построил ту же гостиницу, должна быть электроэнергия, тепло, канализация, водоснабжение. Государство должно брать это на себя, в том числе, обеспечивающие функции. Плюс, инвестор сам транспортную доступность не повысит. Аэропорт, хорошие дороги, наличие автобусного сообщения, хорошее такси в городе — это всё-таки в большей степени задача власти. Тоже касается и визовых решений. Сейчас мы в рамках Дальневосточного федерального округа делаем электронные визы в аэропорту — это уже хорошо. Так что каких-то сверхновых идей нет, есть классические решения, просто их надо реализовывать.

И.: Алексей Самбуевич, Байкал — это преимущество для Республики Бурятия?

Ц.: Это безусловное преимущество.

И.: Я хочу про степень ответственности сказать, она тоже очень высокая, ведь Байкал — в повестке главы государства…

Ц.: Он в майском указе дважды прописан. Немногие вещи в указе дважды прописаны. Вообще, Байкал — это, конечно, на уровне сакрального, священного.

И.: А какие ключевые проблемы Байкала? Можете их назвать?

Ц.: Во-первых, нужно строить современные очистные. Дальше, восстановление омуля — тема актуальная, и сейчас она реализуется, строятся три завода.  В этом году втрое увеличен выпуск личинок, в следующем году ещё больше увеличится. Следующая тема — это регулирование уровня воды в Байкале. Байкал на сегодня используется как водохранилище для Ангарского каскада ГЭС, и уровень Байкала, по сути, регулируется человеком, не природой. Поэтому рациональное использование этого ресурса тоже важно, потому что колебания воды на полтора метра для самого Байкала — это заметно. С точки зрения влияния на его состояние, это очень существенно, потому что обмеление, понижение уровня воды на отмелях, приводит к тому, что вода больше прогревается. А больше прогревается — соответственно, спирогира и другие вещи. К этому надо подходить очень внимательно.

Ученые сейчас исследуют, необходимо ли на Байкале регулировать численность нерпы и бакланов. Есть мнение, что избыток нерпы может привести к массовому мору. По некоторым научным данным нормальная численность нерпы — 100-110 тысяч. Если её больше, то может быть просто естественная регуляция, тогда будет мор, но в случае мора падёж будет гораздо больше, чем при искусственном регулировании —  до 50%, а это очень много. Восстанавливается она долго.

По баклану также есть позиция, которую анализируют ученые и должны сказать, что с этим бакланом делать. По некоторым данным, его в свое время искусственно развели, он прижился, размножился, и остров, где он живёт — теперь это голый камень, у баклана там нет естественных врагов, и идет неконтролируемое размножение, прирастание численности.

В этих вопросах должна быть четкая и доказанная позиция ученых, и мнение, какие действия нужно или не нужно предпринимать.

Негативно на Байкал влияют в совокупности привнесённые стимулирующие добавки — нитраты, фосфаты. Мы этой темой занимаемся. Сами фосфаты без нитратов мало значат, ну и нитраты без фосфатов тоже, а вместе они способствуют развитию водорослей, поэтому нужно снижать потребление чистящих средств фосфато и содосодержащих. Мы этой темой занялись. Вопрос о том, что по таким чистящим средствам регулирование идёт в рамках Евразийского союза, а нашим соседям это не так важно, как нам, поэтому мы смотрим, как можно на региональном уровне это сделать. Но это не просто, ведь населению должны быть представлены альтернативные моющие средства. Сейчас такие средства бесфосфатные есть. Например, мы смотрели отечественную технологию производства чистящих средств практически без химии, на растительной основе, проекту уже пять лет. Протестировали — очень хорошая продукция, так что возможно и в Бурятии производить будем.

И.: Алексей Самбуевич, Вы ведь не случайно стали руководителем подгруппы «Экологическая реабилитация водных объектов» рабочей группы Госсовета по экологии, это символично, и во многом определяет вашу ответственность за это направление во всей стране. Хочу спросить, а что от Вас, как от главы Бурятии,  ждут жители республики?

Ц.: В первую очередь, повышения качества жизни, то есть повышения уровня зарплат, снижения безработицы. Потому что безработица вызывает озабоченность не только у тех, у кого нет работы, но и у тех, у кого работа есть, так как при высоком уровне безработицы у них постоянное напряжение, боязнь потерять работу, состояние тревожности. Потом — это вопросы экологические и социальные…

И.: То есть, экология не на первом месте?

Ц.: Нет. Безработица и уровень доходов на первом месте. Доход и стабильность этого дохода. Потом уже экология. Когда я пришёл, вопросы дорог были одними из самых болезненных и мы занялись вопросом улучшения качества дорог, по дорогам у нас определенный сдвиг есть.

И.: Интересно, а жители связывают снятие напряжённости по дорогам напрямую с вашей работой?

Ц.: Они понимают, что с моим приходом финансирование и объёмы дорожного покрытия резко увеличились. То есть, мы попали в проект «Безопасные и качественные дороги» ещё до майского указа президента, до нацпроекта, нас отдельным решением «прицепили», отдельным распоряжением правительства. Так что это знаковое событие.

И.: Как Вы считаете, люди понимают, что зависит от Вас, а что зависит от федерального центра или позиция такая — есть у нас глава региона и он должен нам все обеспечить — работу, экологию?

Ц.: Надо делать так, чтобы не возникало необходимости искать помощь где-то, а она оказывалось на месте. Нет ни одного государства в мире, где бы не было проблем. И люди хотят, чтобы проблемы решались здесь и сейчас. Это понятное желание — к сожалению, мы не можем решить все проблемы здесь и сейчас, мы их решаем по мере приоритетности, по мере возможности. Но это не лишает людей права привлекать внимание к своим проблемам.

И.: На одном из заседаний Рабочей группы по экологии Госсовета Вы подняли вопрос о вовлечении во вторичный оборот отходов лесопиления. У вас есть понимание, как это можно сделать?

Ц.: Да, конечно. В общем, на законодательном уровне уже всё принято в части нормативного регулирования, определяющего то, что отходы захоранивать нельзя, они должны утилизироваться. Говоря про отходы лесопиления — это опилки, щепа и прочие порубочные остатки. Перерабатывать выгоднее экономически, чем куда-то там складировать. Из опилок можно сделать пеллеты, брикеты, можно самими опилками топить. В населённых пунктах у нас есть котлы на опилках, вариантов множество. Просто пока нет ответственности и дешевле, да и проще бросать где попало, что и делается, к сожалению. Но мы здесь подходим этапно, приняли региональный закон, по которому за захоронение предполагается ответственность, и вводим его, подчеркиваю, с 1 октября. Специально дали этот лаг, чтобы люди смогли подготовиться. Ну, а кто через полгода не перестроится, будет нести ответственность. Специально на это дали время — на то, чтобы подготовились. Нашли варианты, как это сделать. Ну а если не хотите — извините.

Вообще я могу про лес рассказывать очень много. Там целая череда проблем системного характера. В первую очередь то, что там всё сейчас в наличном обороте, и цена леса при сдаче в Китай, за наличку пока достаточна, чтобы сильно не напрягаться. От 1 октября и дальше пойдём уже по всем «левым» лесопилкам.

Вопрос легализации лесной отрасли, вывод ее из тени наш приоритет. При успешной реализации мы разматываем целый клубок проблем. Первое — это то, что сейчас занижается экспортная стоимость: продают за 9 000 руб. за куб, по договору проводят 1800 руб. Соответственно, все налоги платятся с 1800 руб. Поскольку легальная выручка на юридическое лицо поступает по 1800 руб. за куб, то этих денег недостаточно, чтобы нормальную зарплату платить, и все люди, которые в лесу работают, получают оплату в конвертах. Соответственно, если они работают «в чёрную», то у них там никаких гарантий. Не дай бог, придавило — стал инвалидом, и за него работодатель не отвечает, это уже проблемы семьи. Он ведь или не числится нигде, или официально безработный…

Кроме этого, за безработного 10 000 руб. в месяц платит ФОМС из бюджета республиканского, ещё столько же за него платит федеральный ФОМС. Огромные средства из нашего бюджета платим. Понятно, что там половина — пенсионеры и дети, это святая обязанность, а ведь половина — трудоспособное население, которое является безработным. Хотя мы понимаем, что они доходы приличные имеют, но числятся безработными. Следующее. Если они не получают реальную зарплату, то они снижают уровень средней зарплаты по региону. А у нас же зарплата врачей, учителей и всей работников бюджетной сферы привязана к экономике. Получается, что мы за них, как за безработных, платим, и из-за них недоплачиваем врачам-учителям, недополучаем налоги и т.д….

И.: Алексей Самбуевич, мы выступили с инициативой ограничить оборот полиэтиленовых пакетов в пилотном режиме на байкальской природной территории. Не запретить, а ограничить. Вы правильно сказали про фосфатосодержащие средства – нужна альтернатива, то есть такой комплексный подход. Вы по пакетам, как вообще считаете, что можно сделать?

Ц.: Тут два момента: первый — не использовать, второй — утилизировать. То есть, сейчас всё-таки появились региональные операторы по обращению с отходами, будет обязательная сортировка, поэтому пластик так и так будет убираться, и отправляться в переработку. Поэтому проблема с пакетами должна минимизироваться, если вся система заработает. Но и в целом снижение использования — мы только за, у нас два момента, которые этому способствуют. Первый — безусловно, сама экология, а второе —у нас целлюлозно-картонный комбинат один из крупнейших в стране, и у него появляется рынок сбыта. То есть, это будут бумажные пакеты, а на него картон как раз и идёт. У нас альтернатива есть, поэтому мы нормально можем это все сделать. Правда, проблем с рынком сбыта у них нет, продают от Краснодара до Пекина, за год в 6 раз выросли поставки в Китай и очередь стоит за продукцией. Вопрос уже не как продать, а как удовлетворить спрос и сейчас завод идёт уже на третью очередь.

И.: Кто, собственник, россияне?

Ц.: Наши, да, местные. Пруидзе Евгений Владимирович взял структуру в тяжелом состоянии – ЦКК «Селенгинский», по сути умирающее предприятие, вывел его за пять лет в прибыльный режим работы. Молодец — я снимаю шляпу. Это со всех сторон позитивный образец предпринимательства.

И.: По бизнесу. Повышение ответственности бизнеса, на Ваш взгляд, — это давление?

Ц.: Соблюдение требований законодательства — самому бизнесу выгодней. У нас привыкли с 90-х за «наличку». Когда ты рассчитываешься за «наличку», у тебя всё криво работает, и ты не можешь сделать нормальное предприятие. Чтобы сделать нормальное предприятие и нормальный продукт, надо вложиться. Чтобы вложиться, надо взять кредит. Чтобы взять кредит, надо прийти и показать свою финансовую историю. А какая у тебя финансовая история, если у тебя всё в наличном обороте? И ты сам себя загнал в угол, потому что ты, первое, ходишь всегда под риском, что к тебе сейчас придут правоохранительные органы. Второе, ты заигрываешь с местным населением. Третье, ты с банками не можешь ничего сделать. Но 90-е-то давно закончились.

И.: Ну, а экология? Мой вопрос больше в привязке к экологии…

Ц.: А это я к тому, что утилизация отходов, если её правильно наладить — это тоже бизнес. Там же в чём проблема: мы не можем поставить пеллетные заводы, потому что у них нет сырья. Опилок полно, но никто не хочет их сдавать. Или, когда сдают — покупатели выставляют цены за опилки как за нормальный лес. Поскольку нет ответственности за то, что ты в любом случае должен отходы сдать, то проще их зарыть в лесу. Когда нет стабильности поставок и дорогая цена на опилки, соответственно, пеллетные заводы невыгодны. Нужно, чтобы пеллет, брикет был доступен для населения. Если все лесозаготовители будут сдавать свои отходы на переработку, и объём переработки будет большой, стоимость конечной продукции будет низкая, у неё появится рынок сбыта, будет спрос, и вся схема сложится, заработает. Мы котельные готовы строить для щипы и опилок, но только если будем понимать, что у нас стабильные поставки. Нужно создать условия, чтобы у пеллетных заводов и у котельных появилась нормальная экономическая составляющая для их функционирования.

И.: А Вы лично общаетесь с бизнесом?

Ц.: Конечно. Регулярно.  И я им в глаза все говорю. У нас на самом деле движение пошло, очень много людей трудоустроены, налоги выросли сейчас по лесу, но пока не до конца. Сделали они шажок — я им говорю — мало, давайте ещё.

И.: По лесу экономика региона вся получается, да?

Ц.: Да нет, от леса у нас экономика копеечная. То есть, если рассматривать как доходную часть бюджета, но это больше рабочие места для людей, для населения. Лишь бы людям платили нормальную зарплату, белую — уже достаточно. Они и так-то у нас половина «малышня» (МСП – И.). Здесь я вопрос про налоги в последнюю очередь вспоминаю, когда говорю о бизнесе. Задача всех трудоустроить, чтобы не платить за безработных, повысить заработные платы по республике, повысить уровень дохода у людей, чтобы была стабильная «белая» зарплата. Потому что человек, работая в лесу, получает деньги наличкой в конверте — он все равно считает себя безработным, и он не защищен. Всё-таки уволить человека, официально оформленного, непросто. Есть законные процедуры, и он защищён. Кроме того, когда он официально трудоустроен и ему не платят зарплату, то работодатель за это несёт уголовную ответственность. Поэтому у нас сейчас первая задача — это легализовать все трудовые отношения в лесу и вывести всех «на поверхность». Отсюда дальше много чего следует.

И.: Я хочу вернуться к одному вопросу по позиционированию региона. Вы брендировать республику собираетесь? Есть какое-нибудь понимание, как это будет выглядеть? Идеология, философия, если хотите, какая-то?

Ц.: Да. Мы брендируем в первую очередь, с точки зрения туризма, объект Байкал, а Бурятию как объект культурного наследия вообще богатейшего — центр буддизма, центр старообрядчества, центр восточной медицины. Кстати, на следующий год,  24, 25, и 26 февраля запланировано три концерта в Большом кремлевском дворце. Три дня Бурятия будет представлена — опера, эстрада, балет, танцы, и конечно, бурятские староверы. У нас около 50% русского населения в Бурятии — это старообрядцы. Это если не самая крупная в мире община, то одна из крупнейших.

И.: Пригласите Президента?

Ц.: Конечно. И Президента, и премьера, и всё руководство страны. Надо просто всем показать, чтобы жители страны понимали, что есть такая республика — Бурятия. Многие ведь даже Байкал ассоциируют с Иркутской областью, а ведь 70% Байкала — это Бурятия.

И.: Роль общественности в вашей деятельности насколько важна, какие форматы существуют?

Ц.: Форматы — в основном, встречи, по возможности. Вообще, работа с общественностью крайне важна, потому что можно делать миллион вещей, даже правильных и очень нужных, но, если люди не видят, не осознают и не поддерживают, это всё ерунда. Если человек, общество недовольно, то смысл всех действий? Мы же работаем не для себя, не для отчёта, не для статистики, а для жителей, которые живут вот здесь. Если жители понимают, оценивают, поддерживают — это наш успех. Если жители не понимают, не ценят и не поддерживают, что бы ты ни делал, хоть самые святые вещи, то они особо и не нужны. Мы же работаем для людей. Я объезжаю все районы постоянно и там у меня просто встречи с населением. Берем самый большой зал, какой есть — спортзал, дом культуры — что есть. 300-400 человек — я на сцене, открытый диалог. И мы в таком режиме общаемся всегда — я рассказываю, что я делаю, что правительство делает. У меня же все министры здесь, если я какой-то вопрос не знаю, сразу министра поднимаю — расскажите вот, проясните ситуацию, давайте разберёмся, поработаем, и т.д. Это важно, что министры сейчас слышат, люди видят. И знаете, всё-таки пока своими глазами не увидишь и не услышишь местных, оно по-другому воспринимается,  из официальных докладов зачастую сути не видно. По итогам встречи обязательно делается протокол и контроль его исполнения. Мы на следующий раз едем в этот район и отчитываемся абсолютно откровенно за предыдущие поручения: было то-то, сделали то-то, а это не сделали и не сделаем, потому что денег нет, извините. Яркий пример приведу… В ходе одной поездки мне говорят — школу срочно надо построить. Я отвечаю —  школы не будет и не будет в ближайшие 2-3 года точно, через 5 лет — посмотрим. Несколько секунд тишина была, а потом аплодисменты. Почему такая реакция, да потому, что обычно говорят: сейчас всё будет, а люди понимают, что не будет, что у них всего 50 детей, школа стоит в плохом состоянии, но она работает. Но им нужна честная позиция.

И.: Алексей Самбуевич, допустим, Ваше интервью прочитает какой эколог из республики и скажет — я хочу принять участие в реализации региональной экологической политики. Куда ему обращаться?

Ц.: Я самого именитого нашего эколога — Наталью Тумурееву — беру заместителем министра природных ресурсов.

И.: Ничего себе!

Ц.: Сейчас она проходит формальные процедуры и будет у нас работать. Я ей говорю — идите, все ваши знания и профессионализм включайте в работу. Конечно, степень ответственность разная, когда ты смотришь со стороны, советуешь, критикуешь и когда ты принимаешь решение. А когда ты принимаешь решение, результат — это либо экологический эффект, либо судьба людей. Но она конструктивная, у неё всё-таки профессиональное образование, соответствующий опыт, это для меня важно.

И.: Алексей Самбуевич, последний вопрос —  Вы сами сообщения в соцсетях читаете?

Ц.: Да. И «Фейсбук», и «Вконтакте»… Когда в самолёте, когда в машине, когда ночью перед сном.

И.: В общем, как обычный человек. Алексей Самбуевич, спасибо вам большое за время, за откровенный и искренний разговор, за позиции. Успехов Вам в работе!

________________________________________________________